Предыдущая рабочая неделя началась с визита гостей из Воронежской области. Рано утром в понедельник в редакцию пришёл высокий статный мужчина лет 60-70 с объёмной папкой в руках. Сергей Васильевич вот уже несколько лет пытается добиться реабилитации своего отца, осуждённого в 1946 году. Почему пришёл к нам? В октябре 1941-го года его отец, красноармеец Гончаров, принимал участие в боевых действиях на территории нашего (тогда Сычёвского района) и был тяжело ранен недалеко от села Высокое Липецкого сельсовета. Выжил он, а по сути воскрес из мёртвых, благодаря двум девочкам.
Этот случай был подробно описан в материале «Воскресший из мёртвых», опубликованном 11 июля 1968 года в газете Сычёвского района «За коммунизм» П. Андреевым.
Сын участника войны ищет тех, кто знает эту историю, возможно, у родственников девочек, спасших солдату жизнь, сохранились какие-либо записи.
Если у вас есть какая-либо информация об этом, свяжитесь, пожалуйста, с редакцией газеты «Сельские зори».
В газету поступило письмо такого содержания:
«Дорогая редакция! Пишет вам инвалид Отечественной войны.
В нелегкую годину мне пришлось воевать я вашем районе. 10 октября 1941 года, попав в окружение, наш четвертый артиллерийский полк и примкнувшие к нему некоторые роты других частей вступили в неравный бой с фашистскими танками и артиллерийскими соединениями близ деревни Высокое Липецкого сельсовета. Полк наш был разбит. На месте схватки остались груды трупов. Среди них оказался и я. Пуля прошила насквозь мою грудь немного выше сердца, осколком вырвало левый глаз и верхнюю челюсть. Двое суток лежал я на поле боя. На третий день меня нашли. Нашли две девочки из семьи лесника, Маруся и Настя Антоновы. Вид у меня тогда был очень страшный. Без челюсти и левого глаза, правый налился кровью. Но, несмотря на это, они взяли меня, ухаживали за мной в то опасное время. Благодаря им я воскрес из мёртвых.
Передайте им от меня и моих родственников большое спасибо, а также огромнейшую благодарность следопытам учащимся Высоковской восьмилетней школы, которые спустя 27 лет помогли разыскать мне своих спасителей. Трудно описать всё то, что сейчас у меня на душе.
Еще раз спасибо вам, Мария Егоровна!
В. ГОНЧАРОВ».
И вот мы пришли в дом Марии Егоровны. В настоящее время она живет в поселке Новодугино, работает воспитательницей в детском саду.
— Трудно о прошлом рассказывать, — вытирая крупную слезу, начала Мария Егоровна.
Тогда, июньским днем 1941 года, на фронт мы проводили отца. А сами с матерью остались жить в деревне Высокое Липецкого сельсовета. В семье были сестра Настя, тремя годами моложе меня, и совсем неокрепший братишка Игорь.
На исходе первой декады октября наши части, попавшие в окружение, окопались недалеко от деревни Высокое и приняли ожесточенный бой. Стояли не на жизнь, а на смерть.
С окон нам хорошо было видно, как наши бойцы со связками гранат бросались под наседавшие танки, как штыком и прикладом они били врагов. Но силы были явно неравными. Перевес оказался на стороне фашистов. А они, как стервятники, и после боя долго кружили по полю словно боясь, что поднимутся сложившие головы в неравной схватке мужественные защитники страны Советов и опять бросятся врукопашную.
Ветер пробежал по листьям, колыхнул ветку березы. Мария Егоровна продолжала свои нелегкие воспоминания.
— В тот же день мы с сестрой Настей, несмотря на запреты немцев (небольшая группа их осталась в нашей деревне) вырвались на поле боя. Мурашки бежали по спинам. Сжав в кулаках ржанище, землю, оружие, бездыханно лежали наши офицеры и бойцы. Но и фашистов немало было убито.
Немцы с наших бойцов стаскивали одежду, заглядывали в рот. Здесь же мы увидели мертвую девушку, которую немцы также раздели почти догола, и около неё лежали документы. К сожалению, они не сохранились, немцы из рук вырвали у нас и порвали. Но фамилию и имя почти что моей сверстницы я запомнила хорошо. Это была Валентина Ющенко. Теперь, возможно, удастся разыскать её родных и близких.
Зятем фашисты почти не стали смотреть за полем. На третий день с сестрой мы опять были на месте сражения. Идем. Остановились около Валентины Ющенко, поправили волосы на ее разбитой голове. Тело прикрыли веточками.
— Валя, Валюшка, сестрица ты наша, — заплакала Настя.
Запорошил снежок. Снежинки тихо и беззвучно, как вата, ложились на землю и запекшиеся кровью раны бойцов.
И вдруг слабый стон, а потом совсем рядом едва-едва слышный голос ‘«Помогите…».
Среди груды трупов одно тело шевельнулось.
— Наш! — подлетели мы. Что мы увидели, невозможно словами передать. На одной ноге бойца полуснятый сапог, на другой — окровавленная портянка. Шинель изорвана в клочья. А лицо… Когда мы повернули это чуть теплое живое тело, не на что было смотреть. Глаза нет, челюсть вот-вот упадет на валявшуюся рядом шапку-ушанку с каской. А он шевелит распухшими губами, грабастает, схватил наши руки крепко-крепко и просит:
— Доченьки, милые, не оставьте. Вы же свои, родненькие.
Мы заплакали. Настя побежала за лошадью, я осталась около дяденьки, сердце, которого продолжало биться.
— Как зовут-то! — поливая слезами раны, спросила наша мать.
— Вася.
— Принесите дяде Васе водички, — заторопила нас мать.
Мы обработали дяде Васе раны и уложили его на кровать. И когда он открыл уцелевший правый глаз, то усмехнувшимся голосом, сказал:
— Какой же я вам дядя Вася, когда двумя-тремя годами постарше девчат.
Но мы продолжали Василия Петровича звать дядей Васей. Хотя тогда никто не говорил, но каждый думал, что состояние бойца безнадёжное. Медикаментов нет. Раны открытые. Глаз потерян. Из челюсти косточки выбирай хоть по одной, хоть все разом. Не человек, а решето. Бывало, если челюсть не поддержишь, голову не накренишь, то и ложка супа в рот не попадёт.
Сначала лечили дома. Когда жар в теле усилился, то отвезли в Новоникольскую больницу (её немцы на первых порах не закрыли, и там были наши люди).
В больницу носили лепёшки, молоко и даже худенькую, уцелевшую от немцев чудом курочку.
Немного подлечили. Привезли опять к себе. Но староста стал угрожать и нашей семье и нашему дяде Васе. Пришлось ему отпустить бороду, одеть зипун, в котором отец ходил в лес. Немного окрепнув, он взял в руку палку и направился к линии фронта.
Сейчас Василий Петрович живёт в Воронежской области. Имеет семью: жену, детей. Обещает в скором времени навестить нас. Моя семья рада будет этой встрече. Пережитое душой и сердцем не забывается.
П. АНДРЕЕВ
